Shade написал:
P.S. Видел новую книжку Пелевина, никто не читал? Интересны отзывы.
Если вы про П5, то я читаю. Только начал (тоже долго собирался, кстати). Как всегда, умничает и глумится над всем и вся, но главная идея пока до конца неясна. А может, и нет одной связующей темы (5 отдельных рассказов).
Цитата:
О новой книге Пелевина известно, что она состоит из пяти отдельных произведений, сюжетно не связанных друг с другом. Это "Зал поющих кариатид", "Кормление крокодила Хуфу", "Некромент", "Пространство Фридмана" и "Асассил".
По словам издателей, в этих текстах практически нет политики, как могло бы показаться по объединяющему их названию, но они являются ярким и точным отражением современной действительности.
http://inf.by/library/3096/?sort[1]=a#7
Есть в электронном видеНе удержался, запощу отрывок. Уважаемые модераторы, прошу прощения, если считаете слишком объемным, удалю.
Цитата:
Она взяла у шофера зачитанный журнал «Женихи России». В него был вставлен другой журнал, совсем истрепанный и тонкий, под названием «Контркультура» – непонятно было, то ли это отдельное издание, то ли просто вкладка. «Контркультура», напечатанная на плохой газетной бумаге, выглядела очень несолидно и даже убого, но Вера объяснила, что так сделано специально.
– Контркультура же, – сказала она, словно это слово объясняло все.
– А что это такое? – спросила Лена.
– Это когда с неприличными словами и на дешевой бумаге, – объяснила Вера, – чтобы можно было обсирать глянец. Сегодня самая писечка.
Ася нахмурилась.
– Неправильно, – сказала она, – не обязательно на дешевой бумаге, бывает и на дорогой. Контркультура – это... – Она на секунду запнулась, словно вспоминая услышанную где то фразу. – Это эстетика антибуржуазного бунта, экспроприированная правящей элитой, вот.
– А как можно экспроприировать эстетику? – спросила Вера.
– Да запросто, – ответила Ася. – Теперь все бунтари, у кого пиар менеджер грамотный. Любая свинья из телевизора говорит, что за ней ФСБ охотится, только найти никак не могут...
Вполуха слушая девчонок, она прочла главный материал – рейтинг «100 Самых Дорогих Б...дей Москвы с Телефоном и Адресом», [...], наморщилась на странную рекламу («Устали от городской суеты и шума? Две минуты, и вы в сосновом лесу! Бельевые веревки фабрики „Раздолье“), полистала статью о шансонье Шнуркове („Почему из всех борцов с диктатурой манагера именно этот продвинутый чегевара, знакомый многим состоятельным господам по искрометным песням на закрытых корпоративах, первым пустил о себе слух, что нехило поднимает на рингтонах? Да потому, что понял: в наши дни это единственный путь к тому, чтобы его рингтон действительно зазвучал на твоем iPhone 3G, дорогой манагер“), затем интервью с самим Шнурковым („автор песен „На...ри в П...ду“ и „Х...й в Г...не“ размышляет о тенденциях и метаморфозах новейшего российского кинематографа“), а потом – наверно, от утомительного контркультурного мата – почувствовала тоску и одиночество, закрыла мятежную вкладку и погрузилась в спокойный глянцевый омут „Женихов России“.
И сразу наткнулась на большую статью под названием «Последний русский мачо».
Она была посвящена олигарху Ботвинику, которого в ней называли «женихом России №1».
[...]
В статье обнаружилось много интересного.
Вспоминали старый престарый слух о том, что Ботвиник в девяностых набил морду Жан Клоду Ван Дамму у дискотеки в Монте Карло – и якобы ему долго нельзя было за границу, потому что его искал Интерпол. В это не особо верилось: старшая сестра Лены в те годы крутила любовь с ореховским бандитом, и Лена с детства знала, как трудно найти среди ореховских быков такого, который в свое время не набил морду Жан Клоду Ван Дамму у дискотеки в Монте Карло (многие с похабной ухмылкой давали понять, что этим дело не ограничилось). Если Интерпол и искал когда то Ботвиника, то, конечно, за другое – но широкая растиражированность слуха, который не поленились откомментировать все серьезные политобозреватели («Запад получил еще один повод бессильно скрежетать зубами»), указывала на такие мощные бюджеты, что это было гораздо круче, чем действительно набить морду Жан Клоду Ван Дамму.
На что косвенно намекала и сама статья. Среди иллюстраций имелась сделанная на пустынном пляже фотография олигарха, где была видна вытатуированная на его плече летучая мышь (этот фрагмент снимка воспроизводился рядом с сильным увеличением).
У мыши была темная история.
По одной версии, Ботвиник служил в десантных войсках (приводилась его фотография в форме, в обнимку с пацанами в голубых беретах возле входа в Парк Горького) – и там ему, по десантному обычаю, и вытатуировали этот символ. По другой, он просто самым первым из российских олигархов задумался о том, что впоследствии стали называть «пиаром», – и вложился в образ раньше всех остальных. Поэтому еще во времена залоговых аукционов статьи в «Коммерсанте» о его финансовых операциях назывались не иначе как «Высадилась Десантура». А мышь ему якобы вытатуировали позже, когда на «компромат.ру» появился слив, что он вообще не служил.
Такого же происхождения была и тема «русского мачизма» – автор статьи иронизировал, что по природе Ботвиник плохо подходил на эту роль, поскольку был порядочным интеллигентным человеком по маме и папе. Тем не менее, специальная команда культурологов, психологов и специалистов по нейролингвистическому программированию помогла ему добиться полной трансформации, попутно разработав по его заказу так называемый «криптоспик» – разговорную технику, внедрявшую в сознание собеседника специальные микрокоманды, сами по себе безвредные, но в контексте выверенной фразы образующие что то вроде бинарного лингвистического оружия. Вместе с тщательно отработанной жестикуляцией эти команды действовали на подсознание так, что за несколько минут общения Ботвинику подчинялась воля любого носителя традиционной российской культуры.
[...]
Зато другая статья Ктулху разъясняла слово «электоральный» с суверенного плаката:
«Называть российскую публику „электоратом“ – это примерно то же самое, что называть тюремных опущенцев „педерастами“ („любителями мальчиков“ по гречески). Что тут скажешь? Да, такая лексика широко распространена, освящена обычаем, и можно даже найти определенные фактические основания для подобного словоупотребления. Но все таки в иную минуту сложно отделаться от чувства, что за звучным иностранным словцом прячется какая то усмешливая лукавинка, чтобы не сказать – злая неправда...»
Лена сначала прочитала «электоральный» как «электро-оральный» и, только дочитав этот пассаж до конца, поняла, что имеется в виду совсем обратное.
«Вот ведь не просто людям что то одно не нравится, – подумала она устало, – а они вообще всю нашу жизнь хают. Ехали бы тогда себе из страны...»
Действительно, стенгазета поражала своей откровенной критичностью к установленному порядку вещей – но ушлая Кима объяснила, что так сделано специально, с целью вызвать у посетителей буфета ощущение полного элитного доступа к чему угодно вообще.
– Карманный диссидент, – сказала она, – это типа как злой карлик с бубенцами. В гламурных кругах считается очень даже шикарно.